Не все учителя приходят работать в школу после окончания университета. Петр Геннадьевич Железников, учитель математики и руководитель шахматного кружка, в «прошлой» жизни занимал одну из руководящих должностей в крупном газетном холдинге, но однажды решил кардинально изменить вектор своей судьбы и вот пожалуйста, попал в школу.

  – Как так вышло, что Вы стали учителем, почему решили так резко сменить вид деятельности?

– Увидел вакансию на хэдхантере о том, что требуется преподаватель шахмат. И когда пришел на собеседование, услышал: «Как же давно мы вас ждали!». Меня это восклицание сильно подкупило. После долгих лет работы в коммерции и пиаре захотелось делать что-то нужное для людей, получить некое признание. Когда работаешь в пиаре, то некоторые события выдумываешь сам, вряд ли  это приносит людям пользу. И когда я слишком часто стал об этом задумываться, решил сменить профессию. И не только профессию.

Я переехал в Калининград из Северодвинска, поступил в БФУ им. Канта на учителя начальных классов, пошел работать в частную школу… И тогда понял, что первоклашки – это точно не мое, решил, что буду преподавать математику для детей постарше. Я вышел с этим предложением на директора школы, он согласился. Сейчас учусь на курсах переподготовки, преподаю электротехнику в судостроительном техникуме и математику в нашей школе.  

– И как вам новая профессия?

– Погрузившись в работу учителя математики, я понял, почему школы испытывают такой кадровый голод. Многим ученикам не нужно то, что им рассказывают, и они совсем не уважают учителя. Зачем учитель, если я могу зайти на образовательную платформу и посмотреть, как решать задачу? Но дети сами себя не заставят зайти и посмотреть.

Зачем вообще нужно образование – это сложный философский вопрос. Хотя с математикой (и шахматами) все просто, они нужны каждому, потому что развивают логику. Неважно, кем ты будешь работать – управленцем, рабочим, но тебе нужно сделать А, чтобы получить Б. Ты делаешь А, которое влияет на Б, а Б уже влияет на С. Чтобы достичь результата, нужно совершить цепочку действий. Можно атаковать, можно завлечь противника в ловушку, можно пожертвовать одной фигурой, противник зайдет не туда, и его можно атаковать. В жизни без развития логических связей вообще никак. Уборщица тоже должна рассчитать, с чего ей нужно начать мыть, чтобы уложиться в отведенное время.

Часто говорят, что шахматы развивают ум. Не  совсем точно.  Если  человек научился играть в шахматы,  это не гарантия того, что он  станет сильно умным. Многие приемы на начальном этапе  шахматисты заучивают,  и они действительно заставляют думать. Следование правилам – если взял фигуру,  ходи, если руку отпустил, то считается, что ход сделал – заставляет думать перед тем, как что-то сделать. Это ребенка организовывает, потому что он за один раз хотел бы походить всеми фигурами сразу. Есть футбол, чтобы тренировать координацию и физическую выносливость. Многих футболистов родители заставляют ходить на шахматы, говоря, что футбол – те же шахматы. Когда бегаешь на поле, тоже нужно думать, кому дать пас.

Развитые логические способности помогают грамотно разговаривать с начальником, чтобы он платил больше. Нужно задать вопрос своему руководителю: «Что мне нужно сделать, чтобы вы платили больше?». Если хочешь зарабатывать меньше, начни со своим руководителем спорить. Начальника нужно выслушать, а потом спокойно сказать: «Я правильно понял, что должен сделать так и так? Значит, в другом месте все обрушится». Дети в школе часто сразу идут на конфликт. Говоришь ученику: «Пересядь», он отвечает: «Не пересяду». А мог бы ответить: «Петр Геннадьевич, если я пересяду, то ничего не увижу». Свою проблему всегда можно решить мягче.

– Чем на Ваш взгляд современные дети отличаются от тех, какими были Вы в детстве?

– Они раскрепощенней, чем были мы в детстве, более свободные, но не понимают, для чего им эта свобода, что с ней делать, они ее прожигают в интернете.

– Расскажите, чем Вы занимались до того, как решили освоить профессию учителя?

– Я был  куратором отделов распространения в медиахолдинге «Форвард медиа груп Архангельск». Кроме Архангельска я курировал 10 других городов, постоянно летал в Сургут, Мурманск, Петрозаводск, Иваново, Кострому, Минск, Омск, Барнаул, Тулу… Моя задача –  сделать так, чтобы наши четыре газеты были представлены во всех городах области, лежали в киосках и супермаркетах. 15 лет назад нужно было войти в сеть супемаркетов, задача сегодняшнего дня – оттуда не вылететь. Если вы зайдете в «Пятерочку» в Калининграде, то увидите, что газет там нет, потому что местные медиахолдинги не смогли туда зайти. Их не пустили.

В моей работе важно умение договариваться, задавать вопросы и умение принимать отказы. В крупных холдингах работают специальные люди, которые на переговорах грубят, вызывают на конфликт, обвиняют. Словом, делают все, чтобы выжать из клиента выгоду. В федеральных холдингах на этих должностях работают очень жесткие люди. Нахамят, а через 10 минут звонят как ни в чем ни бывало, через полчаса – опять грубость. Могут трубку не брать, если сам им звонишь. Постоянные качели, попытка манипуляции. Этих работников специально обучают искусству продавливать поставщиков товара, чтобы те снижали цену. А могут и через доброту заходить: «Только ради Вас мы договорились о скидке в 10 процентов!».

Если вы попробуете сотрудничать с крупными холдингами, сразу ощутите их прессинг на себе. Допустим, звоните вы в крупную торговую сеть и говорите: «Я варенье варю, давайте я вам буду его поставлять?». Ужас, что начнется!

– Чтобы договариваться с такими монстрами, нужно быть очень психологически устойчивым…

– Учителя как раз очень психологически устойчивые люди, их много в рекламных службах. Человеку, который продает рекламу, приходится  выслушивать много отказов. Учителя русского и литературы – серьезные бойцы, они могут и текст составить, и с людьми грамотно и вежливо поговорить, принять отказ и дальше предлагать рекламу.

– Давайте вернемся в сферу образования. Какой, на Ваш взгляд, должна быть идеальная школа?

– В классе – 10 человек, зарплата учителя – 100 тысяч рублей. В частных школах все так и есть. В нашей школе тоже есть малые группы – для тех, кто не понимает предмет на уроке. Один мальчик из этой группы через полтора часа все же решил задачу и был так счастлив, что и я в тот  момент стал счастлив и горд его достижением.

– Как Вам кажется, что может сподвигнуть учеников  уважать учителя и любить его предмет?

– Когда учитель знает предмет, горит энтузиазмом, владеет разными системами преподавания. Я тут решил выяснить, как можно детям объяснить наименьшее общее кратное. Посмотрел видео и просто обалдел от того, как эту тему можно по-разному подать! Так вот, учитель горит, а дети его не слушают, галдят, кидаются бутылками. Значит, он должен так гореть, чтобы его пламя достигало задних парт, чтобы подключались все.

Но это раньше учителю было особо некуда уйти, а теперь он может открыть свой кабинет или преподавать через zoom.

Учителю легче рассказывать, когда в классе тишина. Иначе невозможно, можно выгореть. А как ее достичь? Проще всего – через страх. И вот нагнетаешь ужас и самому смешно становится. И думаешь: «А зачем я вообще это делаю? Мне это надо? Для чего весь этот страх?».  Но как эту тишину сделать, чтобы без жестких мер? Так ведь и жесткие меры не помогают…  Недостаточно пока у меня педагогического опыта, чтобы я мог квалифицированно ответить на этот вопрос.